№ 5 Отправляя в разведку Метелицу, Левинсон наказал ему во что бы то ни стало вернуться этой же ночью. Но деревня, куда был послан взводный, на самом деле лежала много дальше, чем предпо- лагал Левинсон: Метелица покинул отряд около четырех часов попо- лудни и на совесть гнал жеребца, согнувшись над ним, как хищная птица, жестоко и весело раздувая тонкие ноздри, точно опьяненный этим бешеным бегом после пяти медлительных и скучных дней, — но до самых сумерек бежала вслед, не убывая, тайга — в шорохе трав, в холодном и грустном свете умирающего дня. Уже совсем стемнело, когда он выбрался наконец из тайги и придержал жеребца возле старого и гнилого, с провалившейся крышей омшаника, как видно, давным-давно заброшенного людьми. Он привязал лошадь и, хватаясь за рыхлые, осыпающиеся под руками края сруба, взобрался на угол, рискуя провалиться в темную дыру, откуда омерзительно пахло задушенными травами. Припод- нявшись на цепких полусогнутых ногах, стоял он минут десять не шелохнувшись, зорко вглядываясь и вслушиваясь в ночь, невидный на темном фоне леса и еще более похожий на хищную птицу. Метелица прыгнул на седло и выехал на дорогу. Ее черные, дав- но неезженые колеи едва проступали в траве. Тонкие стволы берез тихо белели во тьме, как потушенные свечи. Он поднялся на бугор: слева по-прежнему шла черная гряда со- пок, изогнувшихся, как хребет гигантского зверя; шумела река. Вер- стах в двух, должно быть возле самой речки, горел костер, — он напо- минал Метелице о сиром одиночестве пастушьей жизни; дальше, пе- ресекая дорогу, тянулись желтые, немигающие огни деревни. Линия сопок справа отворачивала в сторону, теряясь в синей мгле; в этом направлении местность сильно понижалась. Как видно, там пролега- ло старое речное русло; вдоль него чернел угрюмый лес. «Болото там, не иначе», — подумал Метелица. Ему стало холод- но: он был в расстегнутой солдатской фуфайке поверх гимнастерки с оторванными пуговицами, с распахнутым воротом. Теперь он похо- дил на мужика с поля: после германской войны многие ходили так, в солдатских фуфайках. Он был уже совсем близко от костра, — вдруг конское тревожное ржание раздалось во тьме. Жеребец рванулся и, вздрагивая могучим (23 и-телом, завторил страстно и жалобно. В то же мгновение у огня качнулась тень и Метелица с силой ударил плетью и взвился вместе с лошадью.