№ 16 Овсяников придерживался старинных обычаев не из суеверия (душа в нем была довольно свободная), а по привычке. Он, например, не ;любил рессорных экипажей, потому что не находил их покойными, и разъезжал либо в беговых дрожках, либо в небольшой красивой тележке с кожаной подушкой, и сам правил своим добрым гнедым рысаком. (Он держал одних гнедых лошадей.) Кучер, молодой крас- нощекий парень, остриженный в скобку, в синеватом армяке и низ- кой бараньей шапке, подпоясанный ремнем, почтительно сидел с ним рядом. Овсяников всегда спал после обеда, ходил в баню по субботам, читал одни духовные книги (причем с важностью надевал на нос круглые серебряные очки), вставал и ложился рано. Бороду, однако же, он брил и волосы носил по-немецки. Гостей он прини- мал весьма ласково и радушно, но не кланялся им в пояс, не суе- тился, не потчевал их всяким сушеньем и соленьем. «Жена! — гово- рил он медленно, не вставая с места и слегка повернув к ней голо- ву. — Принеси господам чего-нибудь полакомиться». Он почитал за грех продавать хлеб — божий дар, и в 40-м году, во время всеобщего голода и страшной дороговизны, раздал окрестным помещикам и мужикам весь свой запас; они ему на следующий год с благодарнос- тью взнесли свой долг натурой. К Овсяникову часто прибегали сосе- ди с просьбой рассудить, помирить их и почти всегда слушались его совета. Многие, по его милости, окончательно размежевались... Но после двух или трех ошибок с помещицами он объявил, что отказы- вается от всякого посредничества между особами женского пола. Тер- петь он не мог поспешности, тревожной торопливости, бабьей бол- товни и суеты.