№65 Легко вообразить, какое впечатление Алексей должен был про- извести в кругу наших барышень. Но всех более занята была им дочь Муромского, ближайшего соседа, Лиза (или Бетси, как звал ее обык- новенно отец). Ей было семнадцать лет. Она была единственное и, следственно, балованное дитя. Ее резвость и проказы восхищали отца и приводили в отчаяние ее мадам, сорокалетнюю чопорную девицу. 103За Лизою ходила Настя; она была постарше, но столь же ветре- на, как и ее барышня. Лиза очень любила ее, открывала ей все свои тайны; словом, Настя была лицом более значительным, нежели любая наперсница во французской трагедии. На другой день Лиза приступила к исполнению своего плана, послала купить толстого полотна, с помощью Насти скроила рубаш- ку и сарафан и призналась перед зеркалом, что никогда еще так не была мила, говорила на крестьянском наречии, смеялась, закрыва- ясь рукавом. Одно затрудняло ее: она попробовала было пройти по двору босая, но дерн колол ее нежные ноги. Настя и тут помогла ей: она сняла мерку с Лизиной ноги, сбегала к Трофиму-пастуху и зака- зала ему пару лаптей. На другой день, ни свет ни заря, Лиза уже проснулась. Заря сияла на востоке, и золотые ряды облаков, казалось, ожидачи солнца, как царедворцы ожидают государя. Ясное небо, утренняя свежесть, роса, ветерок и пение птиц — все наполняло сердце Лизы младенческой веселостью. Боясь какой-нибудь знакомой встречи, она, казалось, не шла, а летела. Приближаясь к роще, стоящей на рубеже отцовского имения, Лиза пошла тише. Здесь она должна была ожидать Алексея. Сердце ее сильно билось, само не зная почему, но боязнь, сопровож- дающая наши проказы, составляет их главную прелесть. Мало-пома- лу предалась она сладкой мечтательности. Итак, она шла, задумав- шись, по дороге, как вдруг прекрасная легавая собака залаяла на нее. В то же время раздался голос: «Не бойсь, милая, собака моя не куса- ется». Лиза успела уже оправиться от испугу. «Да нет, барин, — ска- зала она, притворяясь полуиспуганной, полузастенчивой, — боюсь». Алексей (читатель уже узнал его) между тем пристально глядел на молодую крестьянку. «Как тебя зовут, душа моя?» — «Акулиной», — отвечала Лиза, стараясь освободить свои пальцы из рук Алексея.