№58 У Андрейки нет ни отца, ни матери. Сколько он помнит себя, он живет в белой хатке, под большой вербой, с дедом Агафоном. Возле хаты с одной стороны белеет береговой песок и синеет море, а с другой, насколько глаз хватает, тянется безлесная, голая, сожжен- ная, покрытая высохшим бурьяном степь, размытая оврагами и бал- ками. Еще в два часа ночи, когда только стали бледнеть звезды, Анд- рейка отчалил с дедом от берега. Когда рассвело и по воде, и по морю побежачи мокрые полосы, а спокойное, гладкое море откры- лось до самых краев, ветер упал. Пришлось взяться за весла. Снача- ла работа у него шла легко и свободно, но прошел час, другой, и он стал уставать. Каждый раз, как он откидывался назад и весла с плеском проходили в прозрачной, игравшей розовым отблеском воде, ему казалось, что он уже больше не в состоянии разогнуться, до того ныла поясница и ломило руки, но он снова и снова закидывал весла, 296и лодка ползла, как черепаха. Наконец дед, все время молча сидев- ший на корме, проговорил: «Хватит, Андрейка». Обрадованный Андрейка торопливо пробрался по качавшейся лод- ке на корму, а дед сел за весла и стал грести молча и упорно. Анд- рейка, правя рулем, глядел на разбегавшиеся из-под весел длинные водяные жгуты, на мерно откидывавшуюся фигуру деда и отирал свое мокрое, вспотевшее лицо, с наслаждением предаваясь отдыху. Солнце подымалось все выше и выше, и зной, неподвижный, слепящий, стоял над морем, в истоме раскинувшийся под горячим небом. Андрейка, разморенный жаром, от скуки и однообразия раз- говаривал с рыбами, которых он вытаскивал из сети. Андрейка вы- тащил и с трудом поднял вверх обеими руками большую рыбу. Не успел дед раскрыть рта, как сазан, очутившийся на воздухе и замер- ший от изумления, вдруг рванулся изо всех сил, выскользнул, плюх- нулся в воду, блеснул хвостом — и был таков. Тогда-то и раздались над морем отчаянные крики Андрейки, по- тому что дед молча, не говоря ни слова, поднялся, взял просмо- ленную веревку, сложил ее вчетверо и жестоко наказал мальчика.