№56 Я с жадностью всматривался в жизнь города, а мои мысли всеце- ло были заняты одной японкой. Находясь в лагерях для пленных, я сдружился с японским пере- водчиком. Он великолепно говорил по-русски и очень любил нашу литературу. Мы иногда часами разговаривали о произведениях рус- ских классиков и современных писателей. Это и сблизило нас. Он стал приглашать меня в город к себе на квартиру. У него была сест- ра, девушка двадцати лет, маленькая, статная, с матово-нежным лицом и загадочным взглядом черных лучистых глаз. Любовь не счи- тается ни с расовым различием, ни с войной; она развивается по своим собственным законам. Девушка, встречаясь со мной, сначаланастораживалась, как птица при виде приближающегося охотника, но после нескольких свиданий у нас началось взаимное тяготение друг к другу- Я разговаривал с нею при помощи ее брата. А когда выяснилось, что она немного говорит по-английски, я взялся за изучение этого языка. Первые слова и фразы, усвоенные мною, были, конечно, приветственные и, конечно, о любви. Но иногда, разгораясь и желая выразить свои чувства полнее, я говорил ей по- русски: «О, милая!» Я подбирал для нее самые поэтические слова, какие только знал. Она, конечно, не понимала их смысла. Она только улыбалась ма- леньким ртом, откинув назад черноволосую голову. Брат не препятствовал нашей любви. И когда я ему сообщил, что хочу жениться на его сестре, он согласился и на это. Может быть, тут сыграло роль то обстоятельство, что она была сиротой. В Россию мне, как политическому преступнику, нельзя было возвра- щаться. При помощи эмигранта-народовольца, приехавшего в Япо- нию специально для того, чтобы снабжать пленных революционной литературой, я хотел вместе с ней уехать в Америку. Там я поступлю матросом на коммерческий корабль и буду наезжать в Россию как американский гражданин, и снова мне будет доступна родина для политической работы. Так рисовалось будущее, а молодость, опья- ненная иллюзией счастья, не рассуждает о преградах, пока не уда- рится лбом о каменную стену.