№45 Сад у тетки славился своей запущенностью, соловьями, горлин- ками и яблоками, а дом — крышей. Стоял он во главе двора, у самого сада, — ветви лип обнимали его, — был невелик и призе- мист, но казалось, что ему и веку не будет, — так основательно глядел он из-под своей необыкновенно высокой и толстой соломен- ной крыши, почерневшей и затвердевшей от времени. Мне его пе- редний фасад представлялся всегда живым: точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз, — окнами с перламутровы- ми от дождя и солнца стеклами. А по бокам этих глаз были крыль- ца, — два старых больших крыльца с колоннами. На фронтоне их всегда сидели сытые голуби, между тем как тысячи воробьев дождем пересыпались с крыши на крышу... И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде под бирюзовым осенним небом! Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие: старой мебели красного дерева, сушеного липового цве- та, который с июня лежит на окнах... Во всех комнатах — в лакейс- кой, в зале, в гостиной — прохладно и сумрачно: это оттого, что дом окружен садом, а верхние стекла окон цветные: синие и лиловые. 185Всюду тишина и чистота, хотя, кажется, кресла, столы с инкруста- циями и зеркала в узеньких и витых золотых рамах никогда не трога- лись с места. И вот слышится покашливание: выходит тетка. Она небольшая, но тоже, как и все кругом, прочная. На плечах у нее накинута большая персидская шаль. Выйдет она важно, но привет- ливо, и сейчас же под бесконечные разговоры про старину, про наследства начинают появляться угощения: сперва «дули», яблоки — антоновские, «бель-барыня», боровинка, «плодовитка», — а потом удивительный обед: вся насквозь розовая вареная ветчина с горош- ком, фаршированная курица, индюшка, маринады и красный квас — крепкий и сладкий-пресладкий...