№35 Печорин как безумный выскочил на крыльцо, прыгнул на своего Черкеса, которого водили по двору, и пустился во весь дух по дороге в Пятигорск. Он беспощадно погонял измученного коня, который, хрипя и весь в пене, мчал его по каменистой дороге. Солнце уже спряталось в черной туче, отдыхавшей на гребне за- падных гор; в ущелье стало темно и сыро. Печорин скакал, задыха- ясь от нетерпения. Мысль не застать Веру в Пятигорске молотком ударяла ему в сердце. Видеть ее одну минуту, еще одну минуту, проститься, пожать ее руку... Он молил, проклинал, плакал, сме- ялся. При возможности потерять ее навеки Вера стала для него доро- же всего на свете: дороже чести, жизни, счастья... Бог знает, какие странные, какие бешеные замыслы роились в его голове. И между тем он все скакал, погоняя беспощадно. Вдруг Печорин стал заме- чать, что его конь дышит все тяжелее, он раза два уже споткнулся на ровном месте. Оставалось всего пять верст до той станицы, где он мог пересесть на другую лошадь. Все было бы спасено, если бы у коня достало сил еще на 10 ми- нут. Но вдруг, поднимаясь из небольшого оврага, при выезде из гор, на крутом повороте, он грянул о землю. Печорин проворно соско- чил, хотел поднять его — напрасно. Едва слышный стон вырвался !77сквозь стиснутые его зубы, через несколько минут он издох. Печорин остался в степи один, потеряв последнюю надежду. Попробовал идти пешком — ноги его подкосились. Изнуренный тревогами дня и бес- сонницей, он упал на мокрую траву и, как ребенок, заплакал. И долго он лежал неподвижно и плакал горько, не стараясь удер- живать слез и рыданий. Он думал, что грудь его разорвется. Вся его твердость, все хладнокровие исчезли, как дым. Душа обессилела, рассудок замолк. Когда ночная роса и горный ветер освежили его горячую голову и мысли пришли в обычный порядок, то он понял, что гнаться за погибшим счастьем бесполезно. Печорин возвратился в Кисловодск, бросился на постель и зас- нул сном Наполеона при Ватерлоо.