№34 С моря дул влажный холодный ветер, разнося по степи задумчи- вую мелодию плеска набегавшей на берег волны и шелеста прибреж- ных кустов. Изредка его порывы приносили с собой сморщенные желтые листья и бросали их в костер, раздувая пламя; окружавшая нас мгла осенней ночи вздрагивала и, пугливо отодвигаясь, откры- вала на миг слева — безграничную степь, справа — бесконечное море и прямо против меня — фигуру Макара Чудры, старого цыгана. Не обращая внимания на то, что холодные волны ветра, распах- нув чекмень, обнажили его волосатую грудь и безжалостно бьют ее, он полулежал в красивой, сильной позе, лицом ко мне, методичес- ки потягивал из своей громадной трубки и, неподвижно уставив глаза куда-то через мою голову, разговаривал со мной, не умолкая и не делая ни одного движения к защите от резких ударов ветра. - Так ты ходишь? Это хорошо! Ты славную долю выбрал себе, сокол. Он плюнул в костер и замолчал, снова набивая трубку. Ветер выл жалобно и тихо, во тьме ржали кони, из табора плыла нежная и страстная песня-думка. Это пела красавица Нонка, дочь Макара. Макар выколотил пепел из трубки и снова стал набивать ее. Я закутался плотнее в шинель и лежа смотрел в его старое лицо, черное от загара. Он, сурово и строго качая головой, что-то шептал про себя; седые усы шевелились, и ветер трепал ему волосы на голове. Он был похож на старый дуб, обожженный молнией, но все еще мощ- ный, крепкий и гордый, и ветер все так же носил его шепот по степи.Макар замолчал и, спрятав в кисет трубку, запахнул на груди чекмень. Накрапывал дождь, ветер стал сильнее, море рокотало глухо и сердито. Один за другим к угасающему костру подходили кони и, осмотрев нас большими умными глазами, неподвижно ос- танавливались, окружая нас плотным кольцом. Мне не хотелось спать. Я смотрел во тьму ночи, и в воздухе перед моими глазами плавала царственно красивая и гордая фигура Радды. Она прижала руку с прядью черных волос к ране на груди, и сквозь ее смуглые тонкие пальцы сочилась капля по капле кровь, падая на землю огненно-красными звездочками. А за нею по пятам плыл удалой молодец Лойко Зобар; его лицо завесили пряди густых черных кудрей, и из-под них капали частые холодные и крупные слезы... Усиливался дожць, и море распевало мрачный и торжественный гимн гордой паре красавцев цыган — Лойко Зобару и Радде, дочери старого солдата Данилы. А они оба кружили во тьме ночи плавно и безмолвно, и никак не мог красавец Лойко поравняться с гордой Раддой.