№23 В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза, вся усеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась, и из-под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленая, первая тра- ва и лиловые цветы. Рассыпанные кое-где по березнику мелкие ели !66своею грубою вечною зеленью неприятно напоминали о зиме. Ло- шади зафыркали, въехав в лес. На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломан- ными, давно видно, суками и с обломанною корою, заросшею ста- рыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несиммет- рично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися бе- резами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. «Весна, и любовь, и счастье! — как будто говорил этот дуб, — и как не надоест вам один и тот же глупый и бессмысленный обман. Все одно и то же, и все обман». Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упор- но, стоял посреди них. «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб», — подумал князь Анд- рей. Целый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом возник в душе князя Андрея. Во время этого путеше- ствия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.