№36 Однажды, ранней весной, шли мы в Батуми из Порт-Саида. В Константинополе были чумные случаи, и с нами отправили из Дар- данелл двух турок, двух карантинных стражей, дабы они удостовери- ли, что остановки на Босфоре не делалось. Было время обеда. Пе- ред обедом матросам полагается по мензурке спирта. Но некоторые сочли за грех пить в чистый четверг, а чтобы спирт не пропадал даром, преподнесли для потехи туркам. Спирт свалил их, не при- выкших к вину, с ног, и они заснули: один, рослый, на корме, другой, маленький, около машинной части. И перед тем, как зас- нуть, маленький долго бормотал и по-турецки, и по-гречески, и даже по-русски. Он рассказал, что сына его отправили на войну в Аравию. «А уж из Аравии не вернешься, нет!» — говорил он. И, вскакивая, громко вскрикивал, как бы стреляя из карабина, падал на спину, изображая убитого наповал. Около двух часов ночи подходили к Стамбулу. Я оделся и вышел в кают-компанию. Среди тишины выделялось медленное постукивание стенных часов и чуть-чуть слышный звон рюмок, которыми увешан потолок в буфете. Я вышел на левый борт и загляделся на приближа- ющийся Стамбул, таинственно-бледный на синеве лунной ночи... Потом поднялся на мостик. Глядя вперед, за фок-мачту, дежу- рили у телеграфа капитан и вахтенный помощник. Они, тоже заво- роженные ночью и Стамбулом, роняли слова команды медленно, вполголоса. •:•Полная ясная луна стоит справа почти сзади нас, над туманными силуэтами Принцевых островов. Огромная золотая полоса лежит по горизонту за лунным блеском. Я различал глиняные дома стамбуль- ских предместий, высокие минареты вокруг чашеобразных куполов. Все ближе роились огни. Вот опять негромкая команда и альт рулевого. Уже прошла гора Галаты, сплошь залитая каменным горо- дом, подернутая прозрачным покровом. Нос парохода медленно поворачивается, и закрывается выход в Мраморное море, блещу- щий, как стеклянно-золотое поле. Беломраморные дворцы тянутся по левому прибрежью, купая в воде ступени своих мраморных при- станей. Зеленовато-бледен в тени мрамор. — Юсуф! — вдруг откуда-то издалека пронесся в тишине чей-то слабый рыдающий зов. — Юсуф! — снова крикнул кто-то. Я прислушиваюсь. — Юсуф! — страстно, захлебываясь слезами, кричит голос с кор- мы. Я быстро пошел туда. Там был он, маленький турчонок. Про- снувшись после пьяного сна, он внезапно постиг всю глубину того, что сделал Стамбул с его никому не нужной жизнью и с прекрасной молодостью Юсуфа. Я взял его ледяную руку. Неудержимо катившиеся слезы засти- лали его изумленные, остекленевшие от яда глаза. — Юсуф! — завопил он, захлебываясь и простирая руки к Стам- булу. Неслась вода мимо борта.